Коридоры >>>

Ну,вот и та самая дверь в комнату, которая ничуть не изменилась. Тео увидел её уже издалека.  Та же выцветевшая краска, те же щепки, которые , видимо, отлетели в порыве страсти, когда кто-то другой в ней жил, валящиеся под створкой в "рай". И почему-то, как обычно, горящий свет под щелью, внизу пола. Ясно было откуда он, из комнта номер девятнадцать. Не удивительно, ведь сосед мистера Прайса был, прямо сказать, трудягой, ну так считал Тео. Хотя, либо сосед забыл выключить свет, потому что спешил куда-то на какое-то весьма важное и опасное мероприятие, либо и правда сидит там при свете и читает какую-нибудь книгу, ну или отрабатывает занятие,что мало вероятно, ведь чаще всего творческие люди любят темноту и вообще занимаются не в комнате, где присутствует дух и запах другого человека, или ощущение подслушивания, а в какой-нибудь арке, отдаленной от университета, ну или в лесу, если он есть. Как это обычно делал Дор, когда бывал в своей деревеньке под Лондоном. Кстати, что касается переживаний, то Торес очень впечатлительная натура, все заморочки, слова, слетевшие нечаянно с губ, он всё это отчаянно и долго переживает. А ещё он обидчивый, правда быстро прощает человека, но может как-то раз ему припомнить что-нибудь, например за обедом или когда обоим весело. Взять так и припомнить, " а помнишь ты мне сделал такую каку..", ну или что-то в этом роде. Так что, люди добрые, не выводите "ротвеллера", не дразните его красной тряпочкой, он вам не трусливый пудель, подбежит сразу и укусит вас до самого небалуйся.
Заметив на лице друга задумчивое выражение, Торес почему-то испугался до глубины души, которая тут же съежилась маленьким комочком внутри его организма, где-то около сердца, чтобы тепло было, и спустилось быстро, как термометр опускается из горячей ванны в холодную, в пятки. Страх точка ком и выхода нет, ещё чуть-чуть и этот страх понесёт за собой серьёзные последствия, а слово "ком" превратится в кому. Интересно, о чём он там так сексуально думает? Тод с любопытством покосился на Лео, едва-едва касаясь своим мягким взглядом его натуры, которая сейчас застыла, изображая состояние полного растворения в себе и в своих мыслях.
Но, он тут же очнулся от своих переживаний, когда услышал следующую фразу.
- Француженку?, - Тео где-то внутри залился синим пламенем. Как ты мог обо мне так подумать, чтобы я встретил в деревне какую-то девку бесстыжую и начал с ней флиртовать.Фи! - Нет, просто я разговаривал на французском бегло с нашей бывшей подчинённой, которая сейчас...- Далее Прайс стал подчёркивать слова, используя свою яркую интонацию, прямолинейную и слегка обиженную на друга, за слова выше. - Замужем, у неё двое детей и она не в моём вкусе.  После этого Тод обиженно фыркнул и поджал свои губы. Он всегда поджимал губы, когда обижался, злился и обожал. В данный момент в нём смешались все эти три качества, что вызвало бурю, эмоциональный всплеск и со стороны Торес выглядел как какой-то ревнивец, хотя нет, как тривиальная, а может и фривольная барышня, которую спросили о романчике, а та только возмутилась, как такое могли подумать о ней, барышне с высшим положением в обществе. Вообщем, что-то неописуемые и бурные фантазии в голове Прайса явно его выдавали за глупца.
Но, после такого страстного «mon ami», Дор растаял и снова настроение поднялось, сердце начало плавиться и растекаться по венам своим новым, свежим притоком любовного напитка. Он бы и после этой фразы не стал бы ничего слушать дальше, но пришлось, ведь речь шла о его дражайшей мисс младшая. С каждой секундой эту его сестру Торес уже начинал недолюбливать, и даже тихо ненавидеть, на глазное яблоко стали надвигаться тучи ревности, особенно после того, как Лео сказал, что должен опекать свою малявку, оберегать от опасностей. Пусть эта Кристина или как её там, пусть только попробует забрать у меня моего Леонара, тогда я её точно покалечу, мало не покажется. Ух, я ей задам. Торес начал уже закипать от злости, ему даже показалось, что у него из ушей пошёл пар и Лео сейчас же его заметит и тогда блондину придётся оправдываться, что с ним творится в последнее время. Ведь если Тео обидит хоть пальцем его сестру, то Лео похвалит по головке не его за то, что тот освободил его от сестры, а перестанет навечно общаться как раз с мистером Прайсом. Поэтому, Теодор также быстро успокоился, как только что вскипел и решил для себя вести с Крис как подобает джентельмену, что-то вроде «не позволите ли пригласить вас на tee time, а ещё мы поиграем в шарады и я вам покажу место, где вы будете сидеть и не высовываться». Такой милый мистер Прайс. Чёрт рогатый. Скот. Но, дальнейший вопрос о невесте выбил из головы Тео все слова по поводу сестры Лео. Ну и, слава Богу, а то бы ещё что-нибудь ляпнул не то,и тогда бы между добрыми друзьями вспыхнул страшный спор.А ругаться сейчас было бы смертельно, Дор бы не простил себе это.
– Нет, она прекрасна: вечный пучок, волосы чёрные, худая, осанка как у гиены, зубы как сосульки в пещере, а глаза…водянистые как у..нет,лягушек мы сегодня больше не будем трогать, как у Водяного, -   нашёлся с ответом мистер Пи. – Она хуже, чем атомная война... – Теодор шумно вздохнул и закрыл глаза, тяжело сглотнув комок, вставший у него в горле от несчастной своей жизни. Смерть бы сейчас была бы кстати, но это слишком легко, а юноша всегда любил трудности, всегда любил всё решать сам, хотя сейчас в его жизни присутствует ещё один человек – Лео. – Она готовит гороховый суп,ей..хрен знает сколько, на первый взгляд 50. Свои стринги я отдам любимому человеку, - Да-да, вы не ослышались, кого Тео имел ввиду. – И не после свадьбы, а хоть сейчас. После этого Теодор начал судорожно, делая вид естественно, что ищет эти пресловутые стринги.
Неожиданная остановка прямо у порога, заставила парня открыть глаза и смутиться. Он застыл в нерешительности. Похоже на сцену из романтического фильма. Он провожает её до двери и стоит в ожидании поцелуя, боже, как романтично. Дор от безысходности облокотился на дверь своей комнаты и начал сверлить своим взглядом по всему телу Лео. Ему почему-то жутко захотелось потянуть его за пресловутый галстук и прямо тут у стены сделать что-нибудь с ним эдакое. А потом толкнуть ногой свою дверь, ввалиться вместе в комнату,рухнуть на кровать и..и…и….Но он как самый настоящий трус только начал бросать на него интимные взгляды и вертеть всё это в голове.

Mon Dieu! Mon Dieu! Mon Dieu! Laissez-le-moi! Эти замечательные щёчки. Которые сначала едва-едва, до этого самого окончательного возгорания, были бледно-розовыми, а затем с каждой секундой начали наливаться ярко-алым цветом и достигли в конечном итоге состояния кульминации. Тео так любил наблюдать, как Лео смущается, как сначала смущается кончик его носа, затем уши, а потом и эти замечательные щёки. Торес так хотел дотронуться до них, взять лицо брюнета в свои ладони и остудить их с помощью своих прохладных раскрытых и повёрнутых тогда бы параллельно щекам, рук. У самого же Тода, видимо насмотревшись на эту самую картину смущения, начали неожиданно гореть, да нет, просто пылать, мочки ушей и края раковины. Молодой человек почему-то тут же сделал вывод, что кто-то явно стоит за углом и сейчас молча им завидует, наблюдая картину двух стоящих напротив друг друга людей, которые видно со стороны так хотели много друг другу рассказать, но каждый по отдельности скрывая это в сердце и скромно отворачиваясь от общей темы. Наверное именно так бы подумал кто-то будь он, этот кто-то, сейчас здесь и подглядывая. Но поблизости явно никого не было, даже намёка на кого-то. Было слишком тихо, слишком, мёртво. Вообще комната  Тео находилась на каком-то слишком тихом этаже, где были слышны лишь ругань преподавателей, бастующих за права кураторства группы и парочка сплетень первокурсников. Кстати о первокурсниках. Ведь два лучших друга познакомились именно на первом курсе, вернее это Лео был на первом, а Тео, тогда уже более опытном в этом смысле, учился на втором. Дело было весьма прохладной осенью, когда второй курс находился в танцевальном зале, на своём занятии, как и подобает, а первачки пришли посмотреть на разогрев второго курса и поучиться у них некоторым движениям, может быть. Так вот именно когда зашёл Лео, у Тореса случился скрытый сердечный приступ, назовём это так. А уж, когда элегантный француз начал двигаться, исполняя на своих тонких и изящных ногах высоченные прыжки и разнообразные сложные элементы, Тод вообще до конца дня потерял дар речи и молча, провёл этот день в своих раздумьях. Но больше всего, Прайса, в момент их встречи поразило то, как Леонар после прыжков, даже самых высоких, опускался. А опускался он тихо, бесшумно, удивительно мягко и осторожно, словно крадущийся тигр, словно опускался не на паркет, а на минное поле, боясь, что какая-то доска взорвётся, а может и преподаватель. Кстати говоря, до Лео, был как это самое минное поле: слишком впечатлительным, воспринимал каждое слово, сказанное с пылу с жару как что-то ужасное, каждый жест неправильный, каждый взгляд, воспринимал всё это как вызов к самому страшному. Поэтому Тод всегда был на стрёме, всегда боялся, что кто-то его сильно ударит, и именно поэтому защитная реакция молодого человека была дерзость, а ещё нападение. Что касается своих жертв, то он просто пользовался ими и затем выкидывал. Конечно, это касалось по большей части девушек, которых у Тореса была тьма тьмущая, с которыми он никогда долго не встречался, максимум два-три дня, а затем ему так надоедало слушать их болтовню, что блондин уламывал их залезть с ними в постель и на следующий день указать сим на дверь, громко и широко зевнув при этом. Падонок? Да, наверное. Но, дамы сами понимали, на что шли. Поэтому к Тоду никогда не было никаких претензий.
- Ты меня вовсе не обидел, просто я никогда больше не заинтересуюсь женщинами...- Вот и вам, правда-матка, Прайс даже готов был к тому, что выдержать удивленный взгляд своего друга. Находиться между выбором ему надоело, ему надоело, когда его двусторонние весы перевешивали две его половины. Одна половина жаждала встреч с девочками, правда, эти встречи никогда не приносили плодотворных отношений, а кончались с последним толчком. А вторая - с мальчиками, вернее с мальчиком, отношения с которым так и не начались ещё серьёзно, но уже зародились и находятся сейчас на почти начальном этапе, а вернее сказать, на нулевом, как продлёнка перед школой, когда продумывают, что же будут делать маленькие детишки, когда попрут в первый раз в первый класс.
- Меня не мучили кошмары, хотя я их так желал, я не спал после нашего знакомства три дня, потому что боялся, что она предстанет передо мной и пригрозит, душа меня своими руками, что убьёт мою родню, если я не женюсь на ней, - Тео вяло улыбнулся и скорчил измученную гримасу. - Поэтому старательно закрывая глаза, передо мной была лишь пустота..сон не шёл и я нервничал. Зато потом...когда мой отец выстрелил себе нечаянно в ногу на охоте, я уснул спокойно днём. - Как уже говорилось ранее до Лео, Тео был, мягко говоря, человеком жестоким даже, если он так во-первых поступал с женским полом, испытывая лишь потребность в похоти, а не в душевном плане, а во-вторых в плане своих близких, то он их ненавидел, то чуть любил. Только сейчас Торес заметил, что всё ещё держит в руке этот кусок галстука Леонара, который буквально приклеился к его ладони и Тод не хочет его отпускать. Всё ещё не хочет. А ведь так удобно держать друга рядом с собой, испытывать к нему все эти смешанные чувства, быть собственником его галстука и не отпускать ни за что на свете, чувствовать как он дышит и ощущать его дыхание на своём лице, просто потому, что ему некуда больше дышать, слышать как сердце у него внутри танцует ламбаду, ту-дух-ту-дух, а голос срывается при каждом слове, потому что глаза устремлены навстречу.
И снова прикосновение, такое лёгкое как будто провели по рёбрам пёрышком, как будто бабочка села где-то в животе и стала летать, касаясь изнутри своими крыльями, задевая стенки мягкими волнами. Это Лео коснулся бока Тео кончиками своих пальцев на мгновение, что привело Прайса в треволнение. Но, когда брюнет коснулся дверной ручки, Дор даже затаил дыхание, боясь, что дверь откроется и картина идиллии спадет. Торес не помнил, убрался ли он накануне в своей комнате или нет. И вот, когда дверь не открылась, а только пискляво скрипнула, Прайс вздохнул с облегчением. - Не открывается? Жаль...- Казалось бы, Теодор мучает Лео, но на самом деле, блондин просто не хотел отрываться от своего лучшего друга, ни на секунду.
- Ты...по мне сос...- Тео на замолчал, только губы шевелили, ощущая на вкус воздух, перед ним как будто всё стало ясным, ясный Лео, ясный холл, ясная комната, и все они ясные как звёзды на ночном небе, освещающие путникам дорогу, только этими путниками были эти двое стоящих у комнаты. ...кучился. Я тоже по тебе...очень...соскучивался. Еле-еле закончил свой монолог Тео и заставил рот закрыться, чтобы перестал менять слова и соединять два слова в одно. А эта улыбка на лице у Лео заставила Прайса окончательно обрваться нити радости внутри его я. Только недавно губы, глаза Леонара были так близко, а сейчас, вдруг его голова опустилась и волосы, упавшие на его лоб и глаза, спрятали всё то, что так хотел скрыть от своего друга Лео. Прайс не выдержал этого и так как нотки наглости в нём всё ещё остались, то он удосужился их сейчас применить, используя подручные средства. А вернее Тео коснулся двумя пальцами подбородка Лео и приподнял его слегка вверх, так, чтобы можно было, как следует заглянуть в эти глаза и разгадать мучения Леграна.